апреля
Первое прямое следствие рыночного краха 20 апреля оказалось конспирологическим. Агентство Bloomberg написало, что Комиссия по торговле товарными фьючерсами (СFTC) США начала расследование произошедшего на рынке. К нему подключилось британское Управление по финансовому регулированию и надзору (FSA). Пока никакой конспирологии: для чего еще нужны названные комиссии вместе с управлениями, как не для того, чтобы разобраться в небывалом в истории падении цен на нефть глубоко в отрицательную область? Конспирология начинается дальше. Источники Bloomberg сообщают, что расследователи ищут, в частности, «российский след».
К подобным поворотам мы уже привыкли. Как с экранов российского телевизора любой негатив связывается с происками Вашингтона, так и за океаном «плохих парней» всегда готовы протестировать на знание русского языка. Печально, конечно, но на гибридной войне как на гибридной войне. Хотя сама постановка о том, что в обрушении нефтяных цен, находящихся на неприемлемо низком для российского бюджета уровне, могут быть заинтересованы официальные российские лица, представляется абсурдной.
Пока расследование только стартовало, а его громкое начало вовсе не предвещает столь же сенсационных результатов. Между тем события 20 апреля получили новую статистическую подсветку. Российские официальные информационные агентства сообщили, что добыча нефти в РФ растет. В том числе и после краха 20 апреля. Есть конкретные цифры. До середины апреля добыча была на уровне 1,537 миллиона тонн в сутки, с 17 апреля производство выросло на 0,8%. Рост добычи нарастал с каждым днем: так, 22 апреля по сравнению с предыдущим днем рост составил 0,6%, а 23 апреля дошел до 1,557 миллиона тонн.
С точки зрения экономической эффективности рост добычи на катастрофически упавших ценах контрпродуктивен. Очевидно, что в этих условиях выгоднее оставить нефть под землей. Рост добычи остается объяснять техническими особенностями (если таковые есть) подготовки к ее предстоящему свертыванию в соответствии с новой редакцией соглашения ОПЕК+.
Здесь уместна короткая ретроспектива. До того, как в марте прерваться, соглашение ОПЕК+ действовало с 30 ноября 2016 года. Его суть — ограничение добычи нефти, чтобы хотя бы частично восстановить ценовой уровень, который с высоты в $107,75 за баррель (средняя цена за январь–август 2014 года) был сбит активно вмешавшимися в рыночные расклады добытчиками сланцевой нефти из США. За 2015 год цена упала на треть.
В целом политика ОПЕК+ себя оправдала. Но что происходило с нефтедобычей России с 2016 года? В 2017 году она снизилась, но всего на 0,1%, в 2018 году произошел рост добычи на вполне ощутимые 1,6%. В 2019 году рост продолжился и составил 0,8%. Никакого снижения, наоборот, за 2017–2019 годы добыча нефти в России выросла на 2,3%. Но никаких громких упреков со стороны коллег по ОПЕК+ в адрес России не раздавалось. Разгадка этой «улыбки чеширского кота» достаточно проста. К моменту отсчета падения Россия сумела разогнать добычу до максимума и в годовом выражении вполне легально ее наращивала, не нарушая формальных договоренностей.
Честь и хвала российским нефтяникам! Но не все коту масленица. Когда в марте 2020 года Саудовская Аравия предложила снизить добычу нефти еще на 1,5 млн баррелей в день, российские нефтяники (Россия должна была сократить свою добычу на 0,3 млн баррелей), оказавшись перед угрозой на этот раз реального сокращения добычи, решительно заартачились. Их не остановило наступление коронавируса, они не стали задумываться о грядущих последствиях приостановки мировой экономики и спада спроса на нефть.
За все приходится платить. И, увы, не только тем, кто допускает совершенно провальные ошибки. Соглашение ОПЕК+ с трудом и при посредничестве американского президента удалось восстановить. С 1 мая вступают в силу гораздо большие по сравнению с мартовскими предложениями саудовцев ограничения добычи нефти, которые все равно могут оказаться недостаточными. Цены, особенно после 20 апреля, находятся и вовсе «на дне колодца». Отчего страдает вся российская экономика и в первую очередь федеральный бюджет.
