апреля
Сегодня приоритет — борьба с коронавирусом или его приручение. Но завтра все внимание и ресурсы потребует поддержка экономики. Один из важных показателей состояния российской экономики — валютный курс рубля. Он значим и для макроэкономики, и для бюджета, и для граждан. Сосредоточимся на гражданах. Мы давно живем в открытой экономике, где динамика рубля — важный компонент таких социальных маркеров, как уровень жизни, представление о среднем классе, прожиточном минимуме, уровне бедности. Так о чем говорит динамика рубля?
Экономика «на каникулах», однако мировые рынки продолжают жить бурной жизнью. Рубль после головокружительного пике, в которое он провалился вслед за обрушившимися нефтяными котировками, за ними же начал оживать.
Еще недавно российские чиновники позволяли себе заявления о том, что рубль обрел нефтяную независимость. Сегодня мы наглядно убеждаемся, что это не так. Но это самое безобидное несовпадение слов с делом. Гораздо сокрушительнее оказалось другое испытание. Когда Россия не стала сохранять механизм ограничения поставок нефти в рамках ОПЕК+, последовал коллапс нефтяного рынка, который спутал имевшиеся планы защитить и по возможности расширить российскую долю мирового рынка, в результате российская экономика испытала предсказуемый двойной удар — от наступавшего коронавируса и от сократившихся в 2,5 раза нефтяных цен.
Возможно, нефтяные котировки уже оттолкнулись от «дна», во всяком случае, они пошли вверх, во-первых, после того как закупки нефти стали возрастать в Китае, заставившем коронавирус отступить. Во-вторых, — и именно это главная подъемная сила нефтяных котировок — появилась информация о том, что США, Саудовская Аравия и Россия готовы вести консультации по поводу ближайшего будущего нефтяных цен. Дальнейшее зависит от того, последуют ли совместные действия и насколько эффективными они окажутся. Хотя остается вероятность, что Россия и Саудовская Аравия из-за споров о том, кто именно спровоцировал недавний обвал цен, так и не договорятся. Пока ожидавшееся 8 апреля заседание участников соглашения ОПЕК+, формально прекратившего свое существование 1 апреля, перенесено.
Вернемся в Россию. И убедимся: рубль не относится к «стратегически важным» предприятиям, которые могут рассчитывать на господдержку. Об этом совершенно четко и недвусмысленно высказалась председатель ЦБ Эльвира Набиуллина. Отметив, что российская экономика испытывает одновременно и «шок предложения», и «шок спроса» (проще говоря, происходит падение и производства, и доходов), она подытожила: «Мы видим некоторый потенциал для снижения ключевой ставки в течение 2020 года. Будем выбирать правильный момент, когда мы сможем этот потенциал начать использовать». Сигнал однозначный: рублю, как бы низко он ни пал, ЦБ в прямой поддержки отказывает. Свободное плавание по Михаилу Лермонтову:
«Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит…
Увы! Он счастия не ищет
И не от счастия бежит!»
Что же касается закупок валюты со стороны ЦБ, то это следование бюджетному правилу, предписывающему именно такие действия, пока цена нефти ниже бюджетной цены отсечения ($40 за баррель).
Минфину падение рубля откровенно выгодно: чем дороже в рублях доллар, тем при прочих равных условиях выше рублевые нефтедоходы бюджета. Да и экономике в целом низкий рубль может помочь быстрее окрепнуть, когда закончится карантин.
